Злодейский путь!.. [том 5-6] - Эл Моргот

догорающую свечу. Хотел спросить, где может взять новую, но передумал.

— Приятных снов, — буркнула женщина совсем не дружелюбным тоном и скрылась за боковой дверью, ведущей в хозяйскую часть дома. Может, это была вовсе и не служанка, а хозяйка, кто знает. Шен мельком об этом подумал и перевел взгляд на темное окно.

Он не собирался спать так долго, как только сможет. Забываться в алкоголе, как он делал в прошлый раз, силясь избежать проникновение в сны Дем… Цыпы, он не мог себе позволить. Для противостояния этому монстру нужна твердая голова и ясность ума.

Сколько он сможет продержаться, не смыкая глаз? Возможно ли это? Когда он вообще в последний раз нормально отдыхал? Шен призадумался. Должно быть, когда проспал семь дней после того, как чуть не заморозился насмерть… Ну что ж, можно сказать, выспался впрок, теперь отрабатывает. Правда, события последних дней измотали его тело (не говоря уже о духе), погрузиться в сладостный сон без сновидений и проспать по меньшей мере сутки было такой заманчивой мыслью… которую он не может позволить себе воплотить в реальность.

Возможно, Муан скажет, что глупо сидеть здесь, в свете почти догоревшего огарка свечи, бездумно пялясь то на столешницу, то в черное окно, то во тьму окружающего его пространства, почти не видя между ними разницы. Наверное, так оно и есть. Но Шен чувствовал себя красной точкой на экране с надписью «цель», на которую направлена ракета, и хотел, чтобы эпицентр этого взрыва был как можно дальше от того, кто ему дорог. Он знал, что это не поможет, каких-то жалких несколько метров и этаж, но даже это небольшое отдаление казалось шансом. Если первый удар нанесут лишь по нему, Муан еще успеет среагировать.

Он сидел так очень долго, не впервые жалея о том, что в этом мире нет грифельных карандашей или чернильных ручек. В прошлом он любил, размышляя, выписывать на бумаге всякие спиральки или нечто вроде шифра к своим мыслям. Это был набор странных словосочетаний и причинно-следственных стрелочек, в которых посторонний человек не понял бы ровным счетом ничего. Не то, чтобы это было необходимым, но отчего-то действовало успокаивающе.

Свеча догорела и потухла, и теперь лишь рассвет мог показать Шену ход течения времени. Постепенно он заметил, что в помещении вовсе не непроглядная тьма, хорошо видны контуры столов и скамеек, через бумажные окна льется тусклый лунный свет, косо ложась на черные тени. В уголке глаза нечто мигнуло ярким пятном, словно маленькая вспышка. Шен резко перевел взгляд, но там вновь царила темнота.

Казалось, померещилось, но Шен отчего-то не мог больше отвести от того места взгляд.

На долю секунды ярко вспыхнул на черном фоне розовый фламинго, столь же быстро растворившись во тьме.

Шен оцепенел. Он почувствовал, как холодок пробежал по затылку и волной мурашек прокатился по телу. Он все продолжал смотреть в ту точку, но больше там ничего не было, словно увиденное было всего лишь его воображением.

Но разве его воображение могло выдумать подобную хрень?!

Все еще смотря в ту точку, где мигнул фламинго, Шен расфокусировал взгляд, стараясь уловить любое движение боковым зрением. Ничего. Темнота. Только если…

Оно сзади?

Обернуться через плечо. Имеет ли это смысл?

Вместо активных действий, Шен перевел взгляд на свои руки, сложенные в замок на столешнице, и застыл так.

Муан ощущал присутствие Шена на первом этаже. Спустившись за своей «водичкой», тот так и остался там. Мечник мог понять его желание побыть в одиночестве. Его самого уже стало напрягать постоянное присутствие Ала. Одно дело видеть его каждый день — но еще и ночью! Зря они поскупились и не сняли в этой дыре три отдельные комнаты, или две… Муан заморгал, прогоняя непрошеные картины, внезапно возникшие перед глазами.

Он собирался еще немного подождать, а затем пойти поговорить с Шеном. Не может же тот сидеть там всю ночь! Однако усталость, скопившаяся за время их «приключений», дала о себе знать, и Муан, казалось, всего на мгновение прикорнул, но, открыв глаза, увидел, что лучи рассветного солнца ложатся на серый дощатый пол.

Мечник резко сел и осмотрелся. Ал все еще дрых, сладко посапывая, а вот спальное место Шена так и осталось неразобранным. Муан тихо фыркнул, оделся и вышел из комнаты.

Ощущение присутствия Шена было более отдаленным, чем ночью, поэтому старейшина пика Славы вовсе не удивился, увидев, что на первом этаже того нет. Обеденная зона пустовала, но доносящиеся с кухни запахи свидетельствовали о том, что хозяева постоялого двора уже не спят. Поразмыслив, Муан решил все-таки спросить у них, не знаю ли те, куда ушел Шен.

— Да, господин, — отозвался хозяин. — Господин в белом просил передать вам, если вы проснетесь раньше, чем он вернется, что он просто пошел прогуляться.

— Он давно ушел? — уточнил Муан.

— Нет, недавно.

Муан решил, что даже если Шен не особо жаждет компании, он последит за ним хотя бы издалека. По связи мечник легко обнаружил его спустя каких-то четверть часа, правда, пришлось свернуть в пару злачных проулков, чтобы побыстрее сократить разделяющее их расстояние.

Муан до сих пор не смыл краску с волос, да и одежда у него была все еще с плеча охранника Павильона Утешений — он совершенно не походил на бессмертного заклинателя, скорее на наемника или телохранителя, и чувствовал, что люди его так и воспринимают. Это оказалось в какой-то мере даже интересно, он уже давно привык, что обычные люди благоговеют перед его обликом бессмертного, а сейчас на него даже пару раз прикрикнули, чтобы уступил дорогу!

Шен обнаружился на торговой улице возле лавки с лепешками. Те были только что испечены и благоухали на пол-улицы. Шен расплатился за одну, и Муан с иронией обнаружил, что хозяин Проклятого пика умудрился незаметно реквизировать кошель, подобранный Алом.

Получив сдобную лепешечку, Шен с аппетитом впился в нее зубами и расплылся в блаженной улыбке даже еще толком не прожевав. Наблюдать за таким старейшиной пика Черного лотоса было одно удовольствие, Муан так и застыл, глупо улыбаясь и щурясь на солнце. А Шен развернулся и пошел дальше по улице, на ходу доедая лепешку. За это время он сделал всего несколько шагов и вскоре вновь с повышенным интересом крутил головой по сторонам, примериваясь, чего бы еще отведать. В своем белоснежном одеянии на фоне пыльной серой улицы и просто одетого люда он казался не то впервые вырвавшимся в обычный мир княжичем, не то небожителем, сошедшим с небес, чтобы повеселиться в мире